История такая же. Человек тот же самый. Только поехал он на этот раз не на запад, а на восток.
Было у меня желание уехать, подвели меня потому что. Я собирался на Новый год в Эстонию, праздник отметить, а мне это не дали. Хотя я мечтал в Таллинн съездить года четыре. Сестра в Таллинне живет. Последний раз был там в 99 году. И написал ей письмо, вышли мне приглашение, а я, если появится возможность, приеду. Но мать ей, оказывается, отсоветовала мне посылать приглашение, потому что, она, видите ли, боится, что я сорвусь с работы. А сестра что-то как-то и не то ни се… ну и протянули, и так я никуда и не поехал. Если бы она хоть причину объяснила, а из-за такой глупости мечту ломать человеку. Я уже просто с ума стал сходить.
Ладно, меня девчонки кидают, это этап пройденный, но чтоб родная сестра кинула. Которой, когда приезжала летом, я покупал шкурки черных соболей. Никакого приглашения, конечно, не дождался. И еще я боялся, что в январе придется ехать на вахту. Работал тогда. А оказалось, что по русской традиции весь январь выпадает, никто никуда не едет и никто ничего не делает. Вот я весь месяц так и прошатался.
У меня были деньги, я заказывал девчонок, гулял, в общем. Я даже с этими шлюхами ездил, катался, всех пивом поил. Всех четверых в машине и сутенера за рулем. Было конечно, тоже интересно. Но это отдельная история. Для газеты «Вечерняя Тюмень». Я считаю, что сорокалетние падки на такие истории, как парень ездил с проститутками на машине всю ночь… Отвозили девчонку куда-то с сутенером. Я купил пол-ящика пива, пили в машине. Потом приехали ко мне, я опять выбрал девчонку, забрал к себе. На час, на два, потом на три… И она до того офигела, что когда уходила сказала: «Чтоб завтра был выбрит…». Вот так девчонки, даже проститутки, чувствуют себя легко и вольготно рядом со мной, чуть ли я не муж.
И другой еще был случай, лежим мы с одной подругой…, спим и ей звонит муж: «Я без тебя не могу», - Она такая: «Да перестань, я тут у знакомой осталась! Ничего не будет, завтра приеду, все будет нормально», - «Ты где?» – «Я на работе тут задержалась». А он стонет: «Я не могу без тебя, приезжай!» Такая была история, меня это удивило даже. Девчонка хорошая. В смысле тело у нее хорошее. Я и не знал, что тело такое бархатное и нежное может быть. Вот она мне очень понравилась. Но, правда, я что-то подхватил, ходил в больницу, лечился…
Потом чувствую – все! Работа – тупик, зарплату не платят, что было - я потратил, денег не будет. И все, думаю, в Таллин уже не смогу съездить. А тут еще сестра мне звонит и говорит: «Я слышала, что ты много денег тратишь… Вышли мне денег! Я взяла кредит, делаю ремонт, мне нужно расплачиваться… сколько сможешь?» - «Ну, десять тысяч» - «…придет мастер, покрасит окна…» Я говорю: «Так если бы я приехал, я сам бы все тебе покрасил бесплатно!» - «Я тебе выслала приглашение», - «Засунь его себе в любую дырку!».
Вообще обломали.
Если аналогию проводить с моей ситуацией, это я у Куприна про Яшку рассказ читал.
Яшка был в семье доктора работник, по хозяйству, там, прибраться. И взяли новую гувернантку. Яшка сказал: «Я лучше прибираюсь, чем она. Давайте поспорим». А дети как бы судьи были. И Куприн пишет: «Раз она женщина, девушка мы отдали предпочтение ей». После этого Яшка сразу запил, пошел в деревню к евреям и напился. Через два дня возвращается – за ним толпа евреев. У него был любимый чемодан, куда он складывал пиджак там, купленные вещи и любимое занятие - раз в неделю вытащить их, посмотреть, померить и обратно сложить. Иногда он доставал оттуда орехи, конфеты и детям раздавал. И вот этот сундук он вытащил, раскрыл и стал вещи кидать евреям. Костюм стоит четыре рубля, он кричит – сколько дашь? Как это нет у меня денег? – Старый еврей посмотрел такой, ну, копеек пятьдесят, – это так обидело Яшку – Зачем пятьдесят, двадцать давай! Потом в конюшню ушел и с собакой ночевал. Любимая собака у него там. Я не имею в виду зоофилию, собака в ногах у него спала. Лучший друг. Причем он ее бил, но собака была очень к нему привязана, а почему Куприн сам не понимает. После этого Яшка привел какую-то срамную женщину, старше его, лет пятьдесят, пропойцу и доктора спрашивает: - вы благословите? – и заводит эту вонючую срамную женщину, вставай на колени, вставай – благословите, я женюсь! У него крышу уже снесло. А доктор говорит: «Да ты что?», - и выгнали эту женщину.
Потом кто-то в этой деревне повесился, кухарка туда ходила и Яшка тоже пошел. Весь вечер хихикал, у него говорит, такой язык длинный-длинный был… хи-хи-хи. А на следующий день и сам повесился. То есть так его дети подвели, такая тонкая грань, понимаешь?
Или вот у меня в школе случай был, когда одна девушка – отличница, вроде и не красавица, но умная, наверное, раз ставили ей пятерки. И как-то пришла математичка не в характере и стала всем подряд двойки ставить. Полкласса двойки. Мне тоже двойку поставила за аксиому там, перпендикулярные не пересекаются, что-то вроде не так сказал, все, двойка. И ей тоже двойку.
Девушка сразу опустилась, буквально за месяц. А у нас в «зареке» парни очень быстро взрослеют, то есть она сразу и пить и курить, а это шестой класс, я думаю, даже и секс был. Такое детское, когда ребенка незаслуженно оскорбишь, то он назло все будет делать. И после этого математичка очень сильно страдала, жизнь ее била очень сильно… И у меня такое тоже есть.
В общем, с работы я все-таки уволился, раз денег не платят, просто сидел дома и тупо играл в компьютер, какие-то там игрушки ролевые. Пока играешь – нормально, только выйду из-за компьютера покурить начинается…
Перед меня поездкой ограбили. Ну ограбили как, приехал один раз домой вечером… пьяный был, подумал они свои. Сидят возле подъезда: Мы, - говорят, - тебя знаем. – Ну, давайте выпьем, раз знаете…, - короче меня напоили, вынесли всю технику, компьютер… ничего ценного дома не осталось, причем только DVD диски унесли, а CD почему-то оставили…
Я занял три тысячи, позвонил ментам. Менты приехали, молодой лейтенант, девчонка, тоже молодая и этот, который с кисточкой ходит, отпечатки снимает. В кошельке у меня три тысячи лежало, кошелек на столе, когда уехали, полез в кошелек, а там только полторы тысячи осталось. Приехали снимать показания и полторы тыщи за это взяли!
И тут такая песня, у этого… гитарист-то этот… американский, известный гитарист… да нет, не Мэйол, попсовый такой… нет-нет, это интересно… он и сейчас еще играет, старенький… Еще у него такой альбом, где молодая девочка держит самолет в руке… голая. Клэптон? Эрик Клэптон, во! И у него есть какая-то песенка, вот она как бы… как тебе сказать… помогла. У меня на компьютере переводчик стоял, я ставил туда, он хоть и по-таджикски переводит, но там сводится к тому, что иногда ты кому-то помогаешь, иногда тебе.
Короче, путешествие опять началось с Кротова. По Интернету я узнал, что 19 июля он будет на Байкале, и до декабря.
Я с ним раньше встречался уже как-то в Москве. Довольно такой хороший интеллигентный человек. Пригласил всех автостопщиков к себе, человек пять было. Дал денег, сходили, купили поесть - горох, по-моему. Потом он меня расспрашивал про первую мою поездку. Он как будто видит человека и сразу понимает, почему с ним происходят какие-то гадости. В то же время живет как будто не напрягаясь. Психолог очень хороший.
Кротов не курит, не пьет, поэтому мы просто погулять пошли. Там еще один парень был и мы втроем ходили. Я ему рассказывал, как я ездил автостопом, как у меня кукушку стало срывать, как я сам себя закапывать собрался, ходил по лесу свое тело искал. Он говорит: «Я не знаю почему такое могло с тобой произойти. Может, если бы мы пообщались, я бы тебе, может, рассказал бы что-нибудь».
Еще мне рассказывали, что на Байкале где-то есть источники, а на источниках избушки, где просто приходишь и там живешь… Я вообще-то туда хотел бы съездить.
А тут просто сидел в Интернете и прочитал на сайте вольных стопщиков, что Кротов до конца декабря собирается жить там, на Байкале. Ну и я поехал, там, думаю, найду через знакомых, которые знают где он находится. А так, конкретного адреса не знал. Ну и думаю, встречу там, психику полечу на природе, поживу с ними. Тусовка вокруг него хорошая, думаю, выйти из этого состояния ступора, когда ты сам в себе и это все в тебе варится: обиды, это все варится, варится и начинаешь помешиваться. Стоишь под душем и чья-то рука вот так рукой, душа улетает, а тело вроде остается. Вот эта обида, или может не обида, но что-то такое.
Мне нужно было еще кое-какие дела сделать, дня на три. Я думаю, раз такое дело пошло… Арсен гоняет на мотоцикле, а была плохая погода, ливни шли. Я ему звоню, говорю, вот я бензин заливаю, мы идем в пиццу и давай погоняем. Ну я думал – разобьемся. Хотя и не хотел чтобы разбиться. Мы погоняли и я, как только закончил эти документы оформлять, зашел домой, взял рюкзак и сразу прямиком на вокзал.
Я к этому готовился уже дней десять, так что просто взял и уехал. Все, тянуть уже некуда.
Это было числа 15 июля, самое, говорят, нормальное время на Байкал ехать. Но холодное лето было, поэтому я все с собой взял, даже иголку с ниткой. Сапоги резиновые, потому что знал, что будет холодно, сыро, теплую одежду, курточку одел. Палатку, правда, не нашел, зато спальник выпросил. Но он тяжелый, падла, - 25 килограммов. Еще одеяло теплое туда засунул. Шерстяные носки, там, шапку, все, короче. И вот поехал.
В кармане триста рублей и бесплатный билет на пригородные поезда, как инвалиду по инфаркту.
Сначала доехал до Заводоуковска, там переночевал. Сел на скоростную электричку, тоже особый случай. Ко мне просто парень молодой подошел и говорит: «Ты едешь до Омска?», - «Да». Мы пошли к начальнику поезда, он говорит, ну заходите, там. Я говорю, понимаете, у меня только семьдесят рублей, а ехать до Иркутска. - Ну ладно, садись. Так стоя мы проехали до Ишима, а дальше до Омска, я уже сидя. Сижу, в окно смотрю, размышляю…
Я не думаю, что инфаркт у меня был из-за боярышника, я к более романтической версии склоняюсь, что это из-за любви. Так мне больше душу греет.
В ту ночь я думал о своей подруге, как ей, наверное, плохо, да что случилось, потом и случился инфаркт, но я не знал, что это инфаркт. Я думал, что заболел гриппом, выпил боярышника, потом решил прогреться в ванне, набрал воды очень горячей и прямо в ванне заснул. Меня разбудил телефон, как-то он так некрасиво звонил, я проснулся, сердце бьется. Потом опять кто-то звонит, я вскочил, побежал туда. Не понравилось мне мое состояние, почувствовал, что не на пользу процедура пошла.
А потом ночью заболело, где-то в позвоночнике спереди. И все в руку отдает, причем боль настолько сильная, что я сам удивлялся, что в обморок не падаю. Взял книжку, чтоб забыться, читал два часа, так и перетерпел эту боль, полегче стало.
Следующий день вроде нормально ходил, ходил, потом ночью опять подругу вспомнил, подумал о ней и опять заболело, уже в области сердца. Вызвал скорую.
Врач приехал: «Ну и что у тебя?» - «Понос, сердце болит, зубы сводит и рука онемела» Он не поверил, меня отвезли в инфекционную. И вот я сидел ночью с инфарктом на унитазе и сдавал анализы. Потом все-таки вызвали кардиологов, взяли у меня тест. Они тоже не верят, какой может быть инфаркт в двадцать девять лет, сейчас, говорят, клизму литров на двадцать прокачаем. И тут смотрят: «Ой нет! У него действительно инфаркт». И с собой забрали, увезли в кардиологию…
В Омске я как вышел, сразу наткнулся на парней с рюкзаками, и видно, что они тоже, неловко себя чувствуют. Но я очень быстро вхожу в контакт, и вот, разговорились. Спрашиваю, вы куда едете? Они отвечают в Барнаул. Сами из Петербурга, а ехали из Москвы. Первым делом сказали, Тюмень это город – говно. А почему? Пока у них были деньги, они ехали по всем городам на поездах. В Казани, говорит, очень красиво, им понравилось. В Тюмени ночью делать нечего. Они пошли в город, пришли к цирку, там их сразу цапанули, дали пиздюлей обоим и забрали сотовый телефон. Наверное, после этого Тюмень они невзлюбили.
Мы поехали дальше на электричке вместе. У них были деньги, но на электричках получалось дешевле, правда, ночью обычно приходится сидеть на вокзале. Им должны были отправить перевод на карточку сбербанка и они его всю дорогу ждали.
Я им дал почитать книжку, которую взял с собой. Кнут Гамсун такой писатель, они читали и очень угорали потом, хотя он ровесник Куприна. Один прочитал рассказ про муху. Кнут Гамсун написал рассказ про муху, которая залетела, и он с ней чуть ли не разговаривает, но пересказать его я не могу, потому что не могу таких эмоций передать. И эти ленинградцы говорят, ну ничего себе рассказ и объяснили, что Петербург очень наркоманский город. Очень хорошие парни.
И вот мы все вместе дальше поехали, проехали уже за Омск, город Татарский. Там переночевали, поехали в Новосибирск, тоже, через перевалочные какие-то станции, и был какой-то город, названия не вспомню. Парни меня накормили пельменями и сами спать легли.
А мне запомнилась из этого города девушка полусумасшедшая, ну вообще полностью. Зато у нее была собака тойтерьер. У меня оставалось как раз двести рублей и мне захотелось ей шоколадку подарить. У ней хоть этот тойтерьер, а сама она некрасивая, видать пары нету вот и кукушку сносит. И она эту собачку – лежать, сидеть, - не то что дрессировала, она его как ребенок… Вот дай вот пятилетней девочке куклу, она будет одевать ее, таскать, почему лежишь, стоишь, а это то животное. Мне ее как-то жалко и интересно стало. Я не видел людей вот так полусумасшедших.
И мы зависли в этом городе, после Татарского, довольно крупный, Барабинск что ли, не помню. Эта девушка мне сказала, что электричка идет в семь вечера, - а мы подошли к табло и увидели другую надпись, что она идет в девять. Два часа куда-то делись. Мы подумали и решили, что это в Татарском почему-то на вокзале местное время, хотя в других городах московское. У татар как всегда что-то неправильно. И получается, что электричка уже ушла. Один парень взбесился, все, пошли отсюда, стал звонить отцу, когда ты мне деньги пришлешь на карточку? А суббота, выходной, в городе один единственный офис, где можно деньги с этой карты снять да и тот уже не работает… В общем, они на меня обиделись, хотя виду и не показывают и пошли на трассу.
Пошли на трассу, один охранник очень хорошо к нам отнесся, все рассказал, как дойти, но тут я сам им неправильно объяснил. И пошли. А у меня тяжелый рюкзак, 25 килограммов один спальник весит, тридцать килограммов на себе таскать – это очень тяжело.
Пятнадцать километров прошли, встали на трассу и через десять минут я вижу – никто не возьмет. Суббота, все едут на дачу, никто не останавливается. Говорю: «Да никто не возьмет, я пошел», - а они вроде как остаются.
В общем, я пришел на вокзал, постоял у расписания и понял – оказывается, нам всего-то надо было час подождать, мы бы сели на электричку и доехали прямо до Новосибирска.
Тут приходят эти парни с трассы и говорят: «Блин, что такое, вообще никто не берет? Автостоп умер». – А я им говорю: «У меня такая хорошая новость, что через час мы можем быть в Новосибирске, но, плохая, что денег нет, потому что я сейчас звонил в Тюмень», - выпрашивал деньги переводом до Иркутска и все мне отказали.
Триста рублей я просил у друзей, один спал, а другой просто отказал. Потом позвонил в Красноярск, знакомым автостопщикам, они у меня однажды были: «Ты можешь меня встретить?» - он отвечает: «Да, могу…», - и все, на этом деньги закончились.
И вот мы сели на электричку, воскресенье, вечер, никаких контролеров и благополучно доехали до Новосибирска.
Когда приехали в Новосибирск, сначала посидели в пригородном зале, а потом пошли на вокзал.
Дальше там вообще гротеск получился. В Новосибирске на самом вокзале воров очень много. А документы все свои я сложил в сумку поясную. И как только я курточку снял, стало видно, что у меня на поясе сумочка такая толстая.
И сразу замечаю – закружили.
Закружил народ какой-то там вокруг меня, весь такой подозрительный. Некоторые на телефон фотографируют, типа первый раз на вокзале, хотя чувствую, что это меня снимают. И закружили-закружили…
Общее впечатление - город на Москву похожий, народ какой-то агрессивный. А еще там не продают билеты, с билетами очень сложно в Новосибирске. Кассы взяли под себя… и нет билетов, ты их должен неделю ждать. Зато парни какие-то подозрительные в зале ожидания подходят и билеты предлагают: в Омск, в Свердловск, Москва любые тут же сразу. А в кассе нет, неделю жди.
И там парень один был. Знаешь, мне наверно еще пива надо, чтобы объяснить…
Сижу и уже мне это все знакомо. Нет, не дежавю, этот эпизод мне уже снился где-то неделю назад, что это будет... И, действительно, какой-то парень… и рядом сидят на втором этаже… Мне снилось, что я помог парню, вот именно его лицо снилось. И потом за мной начали гоняться, я что-то на поезде куда-то ехал, и я по этому поезду бегу, а за мной как будто гонятся и убивают что ли.
Реальный очень такой сон был, для меня он очень показался важен, я сразу торможусь и просыпаюсь. Думаю, нет, не хочу я…, стараюсь снова заснуть, и как бы переделываю, переворачиваю этот сон. Он меня очень удивил, потому что никогда меня так во сне не убивали.
И сейчас со мною так же получается, вот сидим мы ночью на втором этаже, а надо было на первый спуститься, где весь народ сидел, может, все нормально было бы. Если бы я пошел вниз. И какие-то бабы сидят угрюмые, тут же какие-то инвалиды, всякая шлоеботина. И парень сидит грустный, у которого лицо показалось знакомым. Я спрашиваю его – что такое? Он говорит - я билеты покупаю вот уже третий день. Приходится ночью приезжать, ждать утра, потом узнавать в кассе есть билеты или нет. Сам он в Новосибирске живет с матерью, а отец у него в Нижневартовске. Так и не может он билеты купить, а встретиться с отцом очень нужно.
Уже опять уходить собирался, но я его вернул и ему помог, сходил с ним и решил эту проблему, а эти парни все видели.
Он мне рассказал это, я выслушал его и совершенно ясно понял как это сделать. Мне пришла в голову простая и точная мысль, можно доехать до Тюмени, а там проблемы с билетами до Нижневартовска обычно нет. Купишь и уедешь. Там в Новосибирске есть такое электронное табло, набираешь нужную станцию, станция Тюмень. Одно место есть. Смотришь, от Тюмени до Нижневартовска через час поезд. Сразу идешь в кассу, причем, не спрашивая, есть билеты или нет, - мне на такой-то поезд, я знаю, на него есть одно место. И едешь до Тюмени, а от Тюмени до Нижневартовска билет уже есть.
Вместе с ним мы пошли в кассу и взяли билет в Тюмень.
Эта билетерша так сильно удивилась этому решению… И парни которые билеты предлагают сразу напряглись как то. Видно перешел я кому-то дорогу.
Но сон не зря мне такой снился. Может, я совершил магическое какое-то действие. Вот именно этот парень мне снился. Когда я его увидел – я удивился, я сразу как в «матрицу» какую-то вошел, в сон какой-то. Я перестал понимать, что эти люди здесь делают, почему они здесь сидят? У них нет ни чемоданов, ни вещей, ничего нет и они так жалобно на меня смотрят…
Потом пришли два парня, поставили на пол перед нами большие сумки и давай скручивать пластмассовые китайские авторучки. Стержни туда вставляют, закручивают… две сумки этих авторучек. Я думаю, что такое, зачем понадобилось ночью авторучки собирать?
С парнями мы до утра заночевали, и тут я чувствую, за мной начинают следить как будто. Когда я стал уходить, трое молодых подошли: «А вот он сифилис, здесь!». А я уже спать дико хотел, но уснуть не мог, потому что кружатся всю ночь. Я не спал на вокзале и сразу вырубился в электричке.
Мы приехали в какой-то город, кажется Тайга. Там еще парень один был, я его просто по-человечески угощал, у меня была лапша заварная. Я в то время считал, что все люди раз уж в такой ситуации в одинаковом положении, и если у меня есть еда, я поделюсь.
Еще когда мы ночевали в Новосибирске, я этого парня заметил. У него рожа…, видно что отсидел. Он все рядом ходил, а я думаю, иди ты и делаю вид что внимания не обращаю. А потом те парни поехали к себе в Барнаул, а мне оставалось еще час ждать, вот я с ним и разговорился. Он ехал во Владивосток. Ну мы и поехали вместе раз в одну сторону. От Новосибирска я ехал с ним, хоть мне было не очень приятно ехать с уголовником, не особо приятный внешне человек. Но на самом деле в жизни ориентируется… Я, например, говорю: «Давай, выходим, потому что нас сейчас могут взять, накрыть». Он спокойно отвечает: «Да ну, не обращай внимания, поехали дальше. Пусть подходят если кто захочет». И, действительно, нормально все получается...
Как-то быстро пошло так, полчаса подождал – электричка, сел, поехал. И он тоже видит, что рядом со мной так вот легко прокатывает, показал проездной билет как я и никто к нам не докапывается ни менты, ни контролеры. Вот только мы до Мариининска доехали, зашли в кафе, попросили кипятка, у меня чай был, лапша, была банка килек очень хороших, был хлеб и лук. Мы хорошо поели, я предложил чаю попить на свежем воздухе потому что душно на вокзале. Только с кружкой вышли, тут менты: - ну-ка, ты, иди сюда! По паспорту сразу пробили, ко мне никаких претензий, а на него чего-то наезжать сразу стали, докапываться, но в конце концов тоже отпустили.
Снова сели на электричку через полчаса. И такая окрыленность появилась, показалось до самого Иркутска так будет. На попутчика тоже нашел раж такой, он развеселился сразу: «Во, Колян, как быстро, как классно едем, так бы всю жизнь путешествовать!»
Когда из Мариининска мы стали выезжать, там такой парень сидел из … таких вот, я сейчас думаю, что это какой-то смотрящий, по этим поселкам и подошел к нему парень пьяный, распальцованый весь. Такой: «Здорово» - «Здорово». А хоть и стучат колеса, но слышу, он говорит полушепотом и время от времени на меня посматривает: «...этот учился в университете, а тот урод на суде такое говорил… то-то и то-то». Я говорю: «Ни фига себе, про нас здесь уже все знают» - «Похуй, едем дальше», отвечает попутчик.
Там причем быстро, мы ехали часа три, а он через час сошел, которому про нас отчитывался.
А потом стал этот цыган ходить. Он ходил там, смотрел на меня так косо, я тоже на него посмотрел. Он оказался террорист цыганской национальности. Ходил-ходил по электричке и перед Богатолом взял и непонятно зачем стоп-кран сорвал.
Поезд очень резко остановился.
Все машины стоят, переезд через железную дорогу, тут прямо электричка и встала. Все всполошились, охрана бежит, причем остановка метров сто за переездом.
Ну и никого не поймали, поезд поехал. Охранник вообще нервный стал, давай наезжать на парней которые в тамбуре стояли: «Кто? Что? Это вы сдернули!» - «Да не мы это сдернули». Я говорю: «Они не могли, они только что перед нами зашли. Вон какой-то цыган перед этим заходил. В синей курточке, ямайская рубашка». И вошел на этой станции какой-то там в форме, то ли охраны начальник, то ли еще кто-то. Я говорю: «Скорее всего, вот такой парень в яркой рубашке». Тут он обратно идет, его раз – и забрали. Скорее всего, по моим показаниям, потому что потом машинист сам шел с ним обратно, а этот цыган ему показывал, как он это сделал. Типа бутылкой случайно остановил состав. Но он точно видел, что это я на него настучал.
Доехали до Богатола и там все это и началось… У тебя пиво еще есть?
В Богатоле мы сидели всю ночь. Сидим мы в зале ожидания на вокзале и я попросил начальницу помыться, она открыла туалет. Я волосы помыл, короче, полностью помылись трое суток все-таки еду. Сидим на вокзале иногда приходят люди которые тоже едут, ждут поезда. Вокзал небольшой, раза в два больше чем твоя комната. И акустика там такая, что на том конце кто-то кому-то на ухо говорит, а все отлично слышно. То ли слух обострился, то ли еще что-то… И слышу я, что они постоянно про нас говорят – вот, воры приехали, «бабулек» будут воровать. К бабулькам там попросится, бабуля, можно переночевать. А у меня еще баул со спальным мешком и дед бабке объясняет, что неспроста у него мешок такой большой: «Он сейчас к бабке зайдет, а ночью скрадет вилки, ложки старинные, в баул это все сложит. Может иконы какие-нибудь, кресты». Он то думает, что нам не слышно, но слышимость очень хорошая, звук в этом Богатоле, прямо как симфонический, любой шепот слышно очень громко. Или у меня обострение слуха пошло. Все слышал. Видно хорошо воруют у них в деревнях.
И слышу, про нас это все говорят. И всю ночь про нас говорят, уже практически все... Одни ушли, другие пришли, люди меняются, но все равно одно и то же. Я говорю, да что такое, тема дня у них что ли, а парню это все пофиг лежит, спит и не волнуется.
Он лег спать, я ему дал брюки запасные, которые специально взял, чтобы в лесу ночевать. Одеваешь сверху, у меня «Colombia», светлые, на них эти, черные, утром встал и как новенький.
Потом я у парней попросил сигарету. Денег у меня нет, но одет я очень хорошо, как европейский турист, брюки две тысячи стоят, курточка четыре тысячи... При этом прошу у них закурить и говорю, что денег нет. Дали, хоть и похмыкали потом.
Ну и вышли мы потом покурить, рассказываю, у меня квартиру вынесли, вообще все ценное вынесли, причем я еще принял, накормил и напоил этих людей.
Стали выезжать, а эти парни видать подслушали, потому что когда я выходил курить, там часа в три ночи пьяные кричат: «Чего он здесь делает? На фига он сюда приехал!» Я здесь, думаю, транзитом, дальше еду. Внимания на это не обратил
Эти парни кричат, а касса то круглосуточно работает. Женщина в кассе то спит, то не спит. И она все это слышала. И вот, утро начинается, четыре утра и объявление: «Всех, кто едет в Красноярск, очень просим пройти в вагоны».
Еще мужик ехал с нами, уже избитый. У проводниц спрашивает, что делать, чтобы синяки прошли? – Да ты бодягой намажь, - говорю ему – пройдет все.
Он одел брюки, джинсы, полностью переоделся ночью, какой-то… педофил какой-то. И его опять отпиздохали. Парни какие-то. Он там ходил девчонок искал… Побрили налысо, уродом сделали, короче. И дальше он ехал еще больше синяков было. (Фингал, один глаз заплыл, сам идет хромает.)
И эта кассирша говорит, вот сейчас электричка будет через полчаса, садитесь. Я думаю, да нафиг ждать, потому что такая тяжелая обстановка, все про меня уже и так говорят, хотя я не спал уже очень много времени и, может, мне это все казалось. Я говорю этому: «да поехали!» Сели, и отмудоханный с нами сел тоже. Налысо подстригли его, чем стригли и зачем я не знаю. И поехали.
Приезжаем в какой-то перевалочный пункт, название какое-то противное, Козюлька что ли. Знаешь, только мы выходим, и первым делом слышу как старик на перроне ругается: «Эти на холяву ездят, мы всю жизнь проработали и платим деньги, а всякие воры едут бесплатно куда хотят!» Такой стал ажиотаж поднимать. Шесть утра где-то, собирается народ, рабочие, «железнодорожная братва», охранники. Оказывается там до Красноярска сплошняком какие-то зоны стоят, поэтому охранников много, охраняют там все.
Я подходил стрельнуть сигарет, видел они пьяные сидели. Там на улице кабак и они все: «Чего это, сука, он сюда приехал? Что он здесь делает? На фига он сюда приехал, я ему пасть сейчас порву!» Ну, ладно, что мне менты, а тем более охранники могут сказать, потому что я против ментов, если они у меня полторы тысячи вытащили.
А по местным деревням уже прошел слух, что два вора едут. Я не знаю, так оно было или нет, но выглядело так. И мы с ним почесали дальше.
Какие-то парни вороватые дали ему сигарет полпачки, мы ее раскурили. И вот я как дурак полез в первый вагон, где все эти охранники сидят, а попутчик мой во второй вагон.
Зашел я в этот вагон, сел на свободное место и тут же слышу: «О-о, ниче он тут едет как президент!». Народ сидит весь деревенский и солдаты-охранники молодые. Кассирша подошла, специально громко на весь вагон спрашивает: «У тебя проездной?» И на этой станции она дала мне проездной туда-сюда-обратно на три месяца. «Мне, - говорю, - не надо» - «Бери!»
Еще в вагоне ехали глухонемые, две девушки и один мужик, мужику наверное под сорок лет, девчонкам лет по двадцать. Они ему такое показывали, знаешь, как сексом заниматься втроем. Я вообще удивился, ничего себе глухонемые как на этот счет открыто все показывают. Она к ней прижимается, то руку ей сунет под майку, в трусы, опять под майку, в трусы, а потом ей сунула ногу между ног и стала эту ногу ему в рот засовывать. Причем девчонки вообще суперкрасивые. Вообще удивился. И никто, главное, внимания не обращает.
Ну и мне пялиться то неудобно, я делаю вид что в окно смотрю и что засыпаю уже, а сам краем глаза все равно поглядываю. И мне стало казаться, в какой то момент, что у нее рот, губы вдруг стали как яркий красный клюв у птицы, не поймешь, то ли губы, то ли клюв, я даже вздрогнул. То ли я действительно задремывать начал. Повернулся, посмотрел в упор, нет, рот как рот, губы накрашены, очень даже сексуальный. Прикинь, ехать и смотреть это. Она, по моему даже заметила, глухонемые они это ведь все это чувствуют, но виду не подала, дескать, смотри-смотри если нравится... или ей даже нравится, что я на нее смотрю.
И я смотрю уже чуть ли не в упор, взгляд оторвать не могу, но и сидеть тоже не могу потому что за спиной уже постоянно чувствую как будто весь вагон гудит: «Надо его выкинуть! Надо его выкинуть! Что он тут вообще делает?»
Потом и они уже видят, что меня хотят выкинуть, что весь этот разговор обо мне, весь этот вагон обо мне. Одна заплакала вообще.
И меня это уже бесит! «Мы его выкинем» это все время слушать и притворяться что спишь. Короче, был у меня перочинный нож, этот перочинный нож я переложил в карман и вышел в тамбур. Но сильно, типа: «Эй вы, чуваки, кто хочет меня выкинуть, ну-ка идите все сюда!», - реакцию не показывал, а встал и спокойно жду, рука с ножиком в кармане.
У них машинист видимо знакомый или что, потому что когда поехали с одной станции, он двери не закрыл. Двери в тамбуре оставил открытые полностью. Электричка едет с открытыми дверями. А я стою в тамбуре. Случайно? Все, они договорились, уже выкидываем! Я думаю, ладно, нападение лучшая защита, но нападение тогда такое, мягкое. Потому что я не хотел бы чтобы меня выкинули, конечно.
И стою в тамбуре, в первом вагоне за локомотивом. Вот высовываюсь в окно, показываю – я здесь, кто там? Тащитесь сюда! Они меня за эти несколько часов которые я ехал…
Мы ехали от Богатола до какой-то станции три часа ночью, приехали где-то часов в шесть утра, и там весь народ собрался, все эти старухи… И все обсуждают это все. Я думаю меня. И все, дальше поехали.
И вот, потом уже когда ехали, они стали партиями выходить. Проехали двенадцать километров – партия вышла, еще двенадцать – другая партия выходит. И потом мне это так надоело. И он, действительно, двери не стал закрывать. Мужики, которые там выходили партиями, охранники и работяги. Вот поезд едет с открытыми дверями, я думаю, сейчас все равно кого-нибудь схвачу и вместе с ним выкинусь. Или выкидывать будут, или еще что-нибудь, но никто так и не вышел.
А потом двери открыл перед станцией, он двери закрыл и дальше поехали. Последняя партия когда стала выходить один из них кричит: «Неужели этот пидор до Красноярска доедет?» Я уже успокоился было, думаю все – нет, опять!
Тебе кажется, что я пьян, на самом деле это было реально. И вот сейчас вот пойми, то ли я действительно, дурачок сумасшедший, то ли я на самом деле все-таки это видел.
И вот так до Красноярска доезжаем, выхожу из вагона, а там в город несколько путей и через тоннель надо проходить. Подхожу к тоннелю, вижу: солдаты стоят. Молодые, лица тупые, все на одну рожу, все одинакового роста как будто клоны какие-то. А лейтенант говорит по сотовому: «Да, он подъехал… да, с каким-то мужиком… Я его вижу». И какая-то старуха страшная как ведьма – тын-дын-дын к этим солдатам: «Вот у меня там родненький сыночек служит…» Я перекурил, зажигалку подарил мужику, выдохнул, стал выходить. И такое напряжение – как сквозь строй проходишь. Тоннель, они по бокам все стоят, человек двадцать. Но никто не тронул. Все, приехали в Красноярск.
На вокзале встретил своего попутчика, как доехал, спрашиваю. И в конечном итоге, когда приехали, оказалось, что ему бабушка с которой он в вагоне разговорился, тридцать рублей дала. А я ехал, меня чуть из электрички не выкинули.
На двенадцать рублей из тех тридцати, что он у бабки выпросил, я позвонил своей знакомой. И Анька давай тарахтеть как все бабы, то да потому, да ни то ни се и так ничего мне не объяснила. Ничего вообще, вписку я тебе нашла, но тебе ведь надо думать и о деньгах, почему ты без денег вообще? Сказала, что меня будут ждать в час в стакане, а где этот стакан, как он выглядит? Ничего я не понял. То же самое, что я бы в Тюмени ее на «Мену» пригласил. Я говорю, с этим рюкзаком и с этим спальником не могу на центр города притащиться, это очень тяжело и тут – тынь! и деньги закончились.
Тогда мы решили поехать в социальную помощь. У него пятнадцать рублей осталось, так что только ему хватает доехать, а пешком идти далеко. Ладно, говорю, езжай один, а я тебя буду на вокзале ждать.
Он поехал, я его ждал-ждал, а к вечеру опять началось…
Пришел на вокзал со своим рюкзаком и тут эти уроды-солдатня подходят, встают недалеко и на меня вот так смотрят… И что-то стали к ним подходить люди какие-то, солидные, то ли спрашивают, то ли указания дают – чувствую, начинается опять круговорот, подъезжают какие-то парни на машинах. Я потихоньку отошел и наверх поднимаюсь, чтобы это видно было со стороны. И вижу как они меня пародируют, изображают, что вот такой вот чувак, идет вот так нарасшарагу с рюкзаком своим и спальником, придет, сядет и едет, это что такое? Бурно так жестикулировал, я не слышал, что он говорил, но сразу было понятно что про меня. Охранникам другим показывает. И так это все неприятно.
Я думаю, пора сваливать. Этого ждал-ждал – не дождался, думаю, зря его одного отправил. Надо было лучше в город свалить и никто бы меня не нашел. А тут, чувствую, началась слежка.
Потом уже у меня стало крышу сносить как у Чехова в «Палате №6». Его посадили одного, за то, что за ним следили… Мания преследования. У меня то же самое началось. Только мимо мужиков прошел, они мне: «Ты куда?», я говорю: «В Иркутск еду». «А че так?» - «Ну так вот», - бичи, что с ними разговаривать. Ушел, обратно иду и вижу – уже рядом джип стоит и такая крутизна с ними – ля-ля-ля с этими бичами. Ничего себе, думаю.
Потом, когда джип отъехал, я подошел к этому мужику, говорю: «Слушай, чего им от меня надо? Смысл какой, я вроде ничего не воровал ни у кого? Беспричинное совершенно преследование, могли бы объяснить хотя бы…» Он такой: «Да ты что? Все нормально. Не нужен ты им. Но на вокзал тебе лучше не ходить!»
И потом у меня нервы уже не в порядке, мне кажется, что все за мной следят вообще, чуть ли не из каждой машины. Один на машине подъедет, смену снимет, уедет, а другие уже стоят и за мною опять. Даже те кому дела до меня не может быть. Молодые вообще какие-то парни. Знаешь, как волка начинают травить.
Ушел в кустарники, скинул рюкзак, смотрю, идут два парня с виду нормальные. Подхожу к ним: «Парни, говорю, дайте позвонить, очень надо. Мне вписку обещали, надо найти». Один спрашивает: «А что такое вписка?» - другой ему: «Ты что, не знаешь? Флэт». Из музыки слов не выкинешь.
Попросил телефон позвонить. Аня наконец объяснила, где этот «стакан», и я с удивлением от нее узнаю, что меня, оказывается, давно ждут в центре, сказала телефон этого человека и как его зовут. Я ему позвонил, говорю, меня сейчас преследуют, поэтому задержался, вы мне скажите как вас найти, а я потом приеду.
Приехал, сразу прошу: «Купите пива, у меня крышу сносит». Купили две бутылки, я бутылку выпил и облегчение такое, отпустило сразу, ну и пофиг, если хотят пусть преследуют. Отличные чуваки в общем оказались. И все, мы поехали к ним домой, я у них ночевал.
Переночевал нормально, но как только проснулся Димкина подруга первым делом меня попросила, иди в городе погуляй, а Аня в три часа тебя встретит. Подруга у него от меня вообще бесилась. Нет, она так-то видно что добрая, сама автостопщица, вначале нормально, а потом оказалось, что я ей почему-то сильно не понравился. И я пошел, за три часа пришел, а у самого ни денег, ни сигарет.
Дождался Аню в конце концов, пришел к ней, помылся там, потом пришел ее парень. Уже ночь, я спать хочу, а они давай мне город показывать. Но показали очень хорошо. Посидели на крыше дома какого-то сталинского, пива попили. Я у них переночевал, а наутро он на нее раскричался что-то, давай, отправляй его. И она мне на следующий день дала двести рублей и предложила до поезда проводить, а адреса, у кого можно в Иркутске вписаться, вышлю тебе по электронной почте.
И еще я позвонил в Тюмень, мне должны тридцать тысяч. Я, говорю, сейчас в Иркутске, мне нужны деньги, хотя бы тысячи три. А номер мой у нее на мобильном высвечивается и она может убедиться, что я действительно звоню из Иркутска.
Утром проснулся, говорю, ну круто, дела все сделал, вообще классно. Деньги должны были перевести мне на карточку. Пообещали перевести в понедельник, а звонил я в пятницу, правда только полторы тысячи. Думаю, ладно, в Иркутск приеду, куплю новый спальник, и на месяц мне хватит на картошку.
У них в Красноярске есть заповедник недалеко от города, где приехал, и с палаткой можно ночевать. А они сами не ездят, хоть про него и знают. Я им сказал, что поеду в этот заповедник ночевать, они сразу загорелись, у них там какие-то ядры, или еще что-то. Но не поехал, потому что в этом заповеднике костер разводить нельзя, сразу прибегают «бегемоты», лесников так называют, и костер затаптывают. И вот я Аньке спальник-то и отдал, говорю это спальник-убийца, таскаюсь с ним уже неделю и если буду в Иркутске с ним ходить, то больше трех километров я не сделаю. Ну лишние тридцать килограммов на себе носить, тем более с инфарктом – это все. Спальник я им оставил, надоело с ним таскаться. Ну спасибо, я поехал.
Но я, видишь, как дурак пин-код забыл почему-то. Карточка «Visa» у меня, а раньше была другая карточка. Причем раньше я всегда номер помнил, а эту новую забыл, непонятно почему.
В субботу-воскресенье я выехал из Красноярска и поехал в Иркутск. И по пути встретил тоже человека. Дерсу-Зола такой, знаешь мужик без всего, человек из ниоткуда, только паспорт у него с собой и никаких вещей больше нет.
И вот, значит, я с ним познакомился. У него борода такая, он сам русский, но тип лица монголоидный. Он сам из Улан-Удэ, и выглядит как человек из Улан-Удэ. Его в Новосибирске, говорит, обули, все деньги, типа, забрали, один паспорт остался. Хотя я думаю, что в Новосибирске и паспорт бы забрали, потому что в Новосибирске если воруют, то паспорт можно за четыре тысячи продать. Есть там такие места. Но это мои сейчас сомнения.
И вот мы пошли, электричка подъехала, мы посидели, сходили кипятка налили, у меня были кубики бульонные, еще с социальной помощи, растворили, я ему дал.
Этот пошел в туалет, в стакан набрал воды, хотел аспирин запить, стал подносить и какой-то пьяный мент его, этого Дерсузалу схватил, хрясь, и порвал ему рубашку. Когда он хотел выпить аспирин... я потом ему рубашку зашил, у меня нитки были...
И вот мы с ним познакомились, разговорились и вместе до Иркутска поехали от Красноярска, потом какой-то город, потом еще какой-то город, потом еще какой-то город и потом Иркутск. И в этих городах иногда всю ночь ночуешь, иногда шесть часов, в другом вообще четыре часа, иногда двенадцать часов.
И вот я у него спрашиваю: «Что у них воровать-то, почему такая волчья гонка на меня?» - он не знает. Потом рассказал мне байку, что у бурят считается… если дух из нижнего мира попадает в наш мир, то зовут шамана или священника чтобы его выгнать, а если человек попадает в мир духов, то он для них то же самое, что для нас привидение и они стараются его изгнать, напугать или лишить сил». – «Так я что, привидение что ли?» - «Да нет вроде, хотя есть что-то»...
Доехали, очень быстро опять же, до какого то места, ждем электричку. Электричка через два часа.
К нам еще один парень подошел, весь такой красный, как команчо. Что, - спрашиваю, -такое с тобой. Он говорит – пешком путешествую. Иногда триста километров проходишь – никто не берет. Триста километров он проходил. Весь красный такой. И тут подлетает этот… Ну мы в зале сидим, этот летит… воробей. И он такой: «Воробушек!» Вообще, суперпарень какой-то. Причем воробей его даже не боится, не улетает.
Я им раздал тебе кубик, тебе кубик, мне кубик – все. Там они попили что-то. Это ближе к Иркутску уже.
Мы сходим с электрички, опять все спокойно. Спокойствие полное, вроде только что приехали полчаса как, поели что то, кипятку налили, парень еще какой-то нашелся. Он говорит: «Я не могу уже ехать. И сидеть не могу тоже. Две недели сидишь постоянно, либо в электричке четыре часа, либо на станции, приехал и тоже сидишь другую электричку ждешь». Анька дала мне на всякий случай аспирин, я ему аспирина дал, хуже не будет.
Идем к электричке. Он идет и он еле переступает потому что у него понос какой-то начался. И еле переступает, боится чтобы не вывалилось ничего. Мы все такие расслабленные. И баба стоит возле первого вагона: «Так, билеты». Я билет свой показываю, меня пропустила, а их – ничего не знаю, идите отсюда. Я говорю: «Слушайте, - я 17-го уезжал оттуда из этого города, а 19-го уже Кротов должен был подъехать, - я не успеваю если еще останусь». И я пообещал, что в Иркутске вечером его встречу.
В-общем получилось, что кинул я их, образно говоря. Дерсу-золу и того другого. Оставил ему таблетки эти, а сам сел в электричку и уехал.
Проезжаю какую-то деревню и вижу такая надпись на стене: «Коля езжай воруй в Иркутск». Думаю, зря я наверно их оставил. Там потом пересадка, а электричка простая была, и оттуда еще одна электричка и я в Иркутске.
И точно, я в Иркутск приехал, смотрю, – а они уже там сидят. Обрадовались, привет Колян! Мы, говорят, на скоростную электричку сели, там никого вообще не было. Чуть ли не вперед меня умудрились как-то доехать.
А Иркутск это для меня, это я уже боюсь… для меня это станция Пиздец. Как Умка поет. Станция Пиздец, кто доехал – молодец.
Я приезжаю в Иркутск и так там классно, солнечно. Ну, думаю, с проблемами все… Двое суток... Сутки…
В этот день я рассчитывал Кротова встретить в Иркутске на вокзале, на поезде из Москвы, который в этот день приходит. И на вокзале сидел. Ждал-ждал – не дождался. Эти мужики со мной. Красный потом ушел куда-то, а из Улан-Удэ со мной сидел, ждал. Я достал иголку, нитку, зашил ему рубашку. Он говорит: «Ну ты меня действительно, вытащил!» Не знал, говорит, что с собой сделать ночью, потому что достало это все.
Иностранцев очень много. И все боятся. Напрягаются как-то. Они хотят экстрим почувствовать, видно у них там слишком спокойно живется. Для них это, знаешь, такая экзотика, пенку на вокзале разложить и прямо на грязном полу разлечься. Для них это крутизна. Для нас это бичева, а для них крутизна.
И мы сидели смотрели-смотрели вышли к поезду московскому. Приехали поляки, голландцы приехали, даже чехи по-моему приехали, а Кротова - нет. Ждали-ждали – не дождались.
Ну что делать? На вокзале сидеть надоело, я пошел по городу ходить. А то опять у меня мания преследования стала начинаться. Проходят алкоголики какие-то: «Он что, живой?»
Встретил там на вокзале парня, он автостопом из Минска приехал. Я вышел, мне в конце концов надоело, надо в Интернет выйти, а денег нету. Аня обещала мне адрес иркутский дать, где можно переночевать, поесть, помыться в конце концов. А еще мне нужно было, я же от нее позвонил пять тысяч на карточку попросил. И мне надо было домой позвонить и спросить пин-код карточки. Раньше у меня была другая карточка, я ей долго пользовался и ее номер помнил, а у новой забыл.
Я думал двадцати рублей хватит позвонить в Тюмень узнать. А потом, в конце концов в банк можно было позвонить разблокировать. И я ходил с этого вокзала, в Иркутск ходил, обратно, там мост такой есть. И что-то мне не особенно это нравилось все. Особенно там тусовка на берегу реки. Там парапеты такие и вот они тусуются там и про меня как то неприятно рассказывают.
В общем, этот парень в Иркутске, когда мы там ночевали, он один, тех двоих встретил, я пошел, там набережная такая есть и на ней молодежь тусуется. Я подхожу к одному и говорю: «Дай десять рублей на Интернет», - хочу узнать, скинула мне Аня адрес человека, который мог бы меня в Иркутске вписать. Он мне говорит: «Есть такой Интернет-салон, попросишь, там тебе дадут бесплатно две минуты чтобы почту проверить». Ну и я туда пошел. Нету никакой почты, опять меня кинули бабы-суки. Обратно возвращаюсь и я их встретил. Почему я тебе это говорю?
Иркутск город как город, как Тюмень. Такой же город. Ну естественно новое, что-то. Но не такой как Свердловск. Да и на Тюмень не похоже. Там немножко диковатое чувство, природное такое. Но мне не до экскурсий было, достопримечательности, там, историю не смотрел, может, внимания не обращал, но вот диковатость города, что люди более раскованные и цивилизации меньше, вот это чувствуется.
Ну там очень много эмоций. Там гитарист который играет, вот он играет как жонглер и как клоун на дощечке шатается. Причем мужик-то профессионал. Он шатается на дощечке, а на дощечке еще бубны такие стоят. И он ими в ритм позвякивает и при этом играет на гитаре. И еще жонглирует. Вот это очень интересно.
А еще, короче, когда я там ходил, слышал как в машине баба кричала: «Эй, мужики! Где вы там? Где там че?»
Возвращаюсь на вокзал, под утро появляется этот красный весь в слезах и соплях. Он рассказал, что мужик к нему подходит и говорит: «Слушай, я тут двух шлюх снял. Нужен еще мужик. Пойдешь?» Он отвечает: «Пойду». И они пошли и вот он доволен: и натрахался и выпил, и сигарет даже с собой взял. (Я бы не пошел, конечно, испугался бы, а этот ничего…) И, говорит, пришел к утру, лег спать на вокзале, его мент поднимает: «Ну-ка ты, иди сюда!» Вывел и красным баллончиком в лицо брызнул. Сколько, говорит, прошел по России – это первый раз, чтобы мент взял и ни с того, ни с сего в лицо брызгал слезоточивым газом. Мы ему прыскали все это и потом он сигарет достал.
Я им взял на свой проездной два билета, один утром, другой вечером.
Проводил их утром, сам пошел по банкам, в Альфа-банк. Никак не получается снять деньги.
Ну и на второй день я парня встречаю, говорю: «Дай двадцать рублей, мне нужно позвонить. Хочу узнать свой пин-код в конце концов». Он дал мне двадцать рублей, я пошел звонить. Я еще в пятницу, в Красноярске по телефону просил: «Приедь ко мне домой, там есть конверт, в нем записан пин-код». Но за эти два дня, жрать-то хочется, я этот пин-код раз десять перенабирал и его заблокировали, так что все бесполезно было. Но даже и когда я еще раз позвонил, он говорит, я еще не ездил.
И меня это в конце концов достало. Даже то, что письма нет по электронной почте, ну хотя бы написала, извини, не могу найти адрес. Вообще ничего нет и что делать тоже ничего непонятно.
И я стал по этому городу ходить и всюду меня преследует это… И это на третий день - первый день я с ними в районе от вокзала до набережной тусовался, второй день опять на вокзале туда-сюда ходил, сходил в банк.
Карточку уже заблокировали наглухо, потому что я шесть раз неправильно набрал пин-код. Ни в Альфа-банке, нигде не берут.
И потом, когда я по Иркутску ходил, иногда вообще, люди просто на меня смотрят и друг у друга спрашивают: «Он что, живой?» То ли галлюцинации уже у меня, то ли хрен его знает. Или девчонка с парнем идут: «Ну-ка избей его, пусть уходит отсюда».
И вот я ходил там… Пошел на реку посмотреть, может найду что-нибудь для ночлега. Там у реки парень с девчонкой в мусоре копались, что-то искали, с ними завел разговор. Они мне все показали, рассказали. Я пошел, сходил до набережной, никого нет. Потом возвращаюсь, думаю, надо у них попроситься переночевать. А там уже третий парень и все так на меня подозрительно косо смотрят будто я убийца какой-то или бомж. Нет-нет, у нас дом очень маленький, да еще бабушка там. Некуда.
Потом я уже к вечеру…
А еще там на вокзале парень такой с девушкой стояли ждали и приехали дети, детдомовские что ли или экскурсия какая-то. Он девушку на видеокамеру снимал. И вот я этого парня встречаю в городе, где, спрашиваю, можно переночевать? Он говорит: «Я не знаю». – Я говорю: «Для меня это жизненно важно» - Он говорит: «Ну тогда здесь есть церковь».
И я пока туда доехал, потом оказалось, что и не туда поехал. Ходил-ходил, церковь все-таки нашел, а уже десятый час вечера. Закрыто, не пускают.
Я пошел на берег опять. И будто, вся эта фигня снова начинается. Впереди меня сидят два парня и что-то едят. Я их обхожу и чувствую что опять за мной, ну, начинается, опять... И я быстрей-быстрей, тут машина проехала.
Иду, короче, там есть такой мост через Ниагару, …как ее, через Енисей и чувствую, снова пошла слежка. И пошел по этому мосту. Люди на машинах опять вокруг ездят, пасут. Одна и та же машина ездит туда-сюда кругами, белого цвета «Ниссан». Иду на ту сторону и там уже кто-то стоит на берегу.
Ну мне страшно, я поднялся на мост, думаю, пойду по дороге. Лучше всю ночь идти, чем лежать и тебя кто-нибудь прирежет. Пошел и смотрю, возле моста на той стороне стоят парни, пьют и закусывают. Я перешел через дорогу, там тоже толпа. Меня увидали и сразу отошли чтобы я не заметил. Ну и я пошел за реку.
Ходил, ходил, там ездила машина милицейская, но они меня почему-то не трогали.
В общем, я дошел до какого-то мясокомбината, дождался пока машина проедет, спустился к реке и в кусты забрался. Сразу, прямо у берега густые кусты. Одеваю черные брюки, черную курточку свою, поглубже все это натянул и лег спать. Часы выключил чтоб не пищали. Рюкзак под голову - и кайф такой! Лежу на берегу: тихо, спокойно, слышно как вода плещет…
А там вдалеке, чувствую, машины ездят, ездят, ездят. По реке тоже, кто-то плавает на моторке и фонарем на берег светят. Ездит какая-то хуйня, ищут меня, а может еще кого-то, полночи ездили. А меня вроде и нет. Там тревожно, страшно, а здесь наоборот: тишина и покой.
Потом глаза открываю, сижу на берегу и вижу две кочки. Одна покрыта яркой какой-то, как будто раскрашенной растительностью, а другая была сплошной черной землей. Между ними островок с цветами очень красивыми. Похожи на цветы… только побольше. «Что такое?», - думаю. Вокруг меня никого нет, но я как будто понял, что растения говорят мне. Когда человек умирает, его лицо синеет и ничего уже не сделаешь. Красная трава росла вверх, черная вниз. Вдруг издалека раздался крик: «Возьми камень!» То, что я принял за цветы оказалось камнями. Камни были красноватыми, теплыми на ощупь. Я схватил самый яркий камень и понял, что скорее всего выживу.
И вот так я всю ночь пролежал, к утру стал засыпать. Слышу – кто-то идет. А это мужик с удочкой мимо меня прошел и даже не заметил, не знаю почему. Я сразу приподнялся, встал и ушел.
Ушел и сразу понял, что Анька меня уже… Хоть бы я еще раз через эту Ангару прошел, в центр города (это двадцать километров) в Интернет-салон, все равно ничего нету. Деньги за Интернет я все-таки отдал, выпросил десять рублей и уж почту проверить в салоне мне бы дали. И я подумал, вот сейчас приду, третий день, - все равно она меня кинула. Если уж сестра родная кидает, то эти уж точно.
Тогда я решил окончательно домой ехать, потому что меня взбесило, не взбесило, обидело, что я просил в пятницу, а во вторник мне говорят, да я туда и не ездил. И никто ничего не знает. И меня так это задело, я думаю, сейчас домой приеду, разберусь и сам все эти деньги сниму.
И я, короче, сразу … «Где тут трасса?» Стал выходить, смотрю, мужик избитый, весь в крови тут же ко мне подошел. «Пойдем вместе», - адрес мне свой записал. И мы через город прошли, и он мне потом показал дорогу, вот так вот прямо пройдешь километров тридцать, выйдешь на дорогу и там возле остановки можешь уже тормозить. Домой…
Я туда пошел, спустился, там речка. Какой-то небольшой мостик и там водичка течет. Я зубы почистил, умылся, опять поднялся.
Вышел на дорогу и остановил дедушку на «Жигулях». Лицо у дедушки было такое доброе, благообразное. «А чего ты едешь домой, - говорит, - ты где был-то?» - «Да практически нигде и не был…» - «Ты что? едешь из Иркутска и не был на Байкале? Езжай обратно! Вот здесь на «Ракету» садишься, едешь на Песчаную или еще куда-нибудь подальше. Ты нигде больше такого не увидишь! Всего то сто сорок рублей» - «Да у меня денег вообще нет» - Устал, говорю, цветы уже по ночам собирать начал. «Ну, тогда ладно, езжай, конечно, Ангару посмотрел и это неплохо. Но ты очень много потерял, очень много пропустил». Был в Иркутске и даже Байкал не видел. Не был там. Довез меня до кафешки а сам свернул куда-то в лес на проселочную...
И все, я вышел на трассу, он меня подвез, я немного прошел – там кафешка. Я торможу КАМАЗ, он подъезжает. Но я-то видишь, наивный человек, дурачок, можно сказать… Он меня спрашивает: «Тебе куда?», - из Иркутска, прикинь. Я ему: «Ну хотя бы до Тюмени». Сколько это, шесть суток ехать. Он такой: «Нет, нет я тебя не возьму. Вон, смотри, транзитники видишь сколько. Японские иномарки покупают и едут. Вот их тормози, они возьмут».
Потом меня дальнобойщик подвез, помог ему с мобильным разобраться.
Я пробыл в самом Иркутске два дня, но путешествие у меня тридцать дней продолжалось.
И обратно. Двое суток от Иркутска до Красноярска, в Красноярске ночь – это уже третьи сутки. Из Красноярска пешком шел сутки, ночевал в лесу – четвертая ночь. На следующий день попался супердальнобойщик который взял – это еще двое суток. На седьмые – я доехал до Новосибирска. От Новосибирска до Омска – еще двое, от Омска до Тюмени двое суток – двенадцать. Итого пятнадцать. А туда-сюда месяц вышел – двадцать восемь дней. Триста рублей и двадцать восемь дней.
И перочинный нож в кармане. Он спасает. Все проблемы решает. Если бы его не было, я бы, наверное, сорвался бы.
Первая поездка я был, я даже не знаю, что мне она дала. Ничего не дала. Развитие то произошло… с годами. Я перешел через тридцатилетие и тогда пошло развитие личности. Я приехал когда в Тюмень, то все парни с которыми я когда-то общался, может быть я много на себя беру, но они поняли… Некоторые по старой привычке наскакивают как волки на овец, но видят, что я задеру. И, уже это, боятся.
Потому что на одной станции там молодежь забегает, они уже про меня знают, что я приехал. Они кричат: «Где он? Где он? Я его сейчас прирежу!» - «Да успокойся ты, тут народ ходит» - «Я его сейчас прирежу! Я его сейчас прирежу!» А ты сидишь здесь, а он там кричит – что делать? Это не домашняя обстановка. Ну, единственно, может с кем-нибудь начал пить и он видит, что я хороший человек.
там столько было таких первобытных ситуаций, ситуаций которые надо именно первобытным человеком… вот если ты не первобытный, ну ты попал на необитаемый остров, каким ты стал человеком? У тебя все чувства сразу обострены, вот такая ситуация на тебя нападает и ты инстинктивно сразу проблемы решаешь. Именно инстинктивно, а не интуитивно, нет. Интуиция, может, у женщин…
Это вторая поездка. А первая мне ничего не дала кроме сумасшествия. И поэтому я тебе говорю, если ты будешь описывать ее точно так же…
Тебе кажется, что я пьян, на самом деле это было реально. И вот сейчас вот пойми, то ли я действительно, дурачок сумасшедший, то ли я на самом деле все-таки это видел. Но на это сильно внимания не акцентировал.
Если бы я на этом внимание акцентировал, я бы на этом может быть и погиб. Но я не стал.
