МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКАЯ ТЕМАТИКА
В СНАХ ВАЛЕРЫ КОЧНЕВА
И снится папе Кочневу сон. Он - Ленин. Тот самый. Владимир Ильич. Находится
он на какой-то подпольной хате. Маленькая комнатка такая, шторки задернуты.
Интимный полумрак. Лишь на старом одноногом столике красного дерева слабо
тлеет зеленая лампа. Сидит Кочнев-Ленин в поношенном махровом халате с протертыми
до дыр локтями, уютненько так сидит развалившись на мяконьком диванчике
и кофе пьет, курит. А рядом – что такое? – прильнула к его могучему плечу
всеми частями своего пышущего молодого тела верная Наденька – жена-революционерка.
Чувствует Кочнев-Ильич приятное томление внизу живота… и все больше раздражается.
А дело в чем, Марья Ильинична тут расселась, лицо левое и незаинтересованное.
Вон она в углу на стуле «Искру» терзает. У-у, грымза, хоть и сестра, а все
при ней неудобно с Надькой-то.
Ну а вышло то как. Собирались всякие революционные деятели на этом флэте.
В кружок марксистов. И товарищ Кржановский бывал, и товарищ Бабушкин захаживал,
и этот, как его, ну, с двойной фамилией и много еще товарищей. По пятницам
они тут тусовались. Сидели, водку жрали, за жизнь пи… базар имели, Маркса
почитывали хором, всяко делишки свои революционные обсуждали. Вот и сегодня,
зацепили флакон и заседали, помаленьку меньшевиков стебали. А по субботам-то
квартиру-то подпольную Владимир Ильич с Надей в своих личных интересах пользовали,
приходили от работы агитационной отдохнуть, потешиться. Ну, ясно дело, заработался
Ильич, до утра над прокламациями пыхтел и тут кэ-эк стукнет его в лоб: БА!
ДА ВЕДЬ СУБОТА НАМЕДНИ! Беда. Бросил все – и к Наде. Давай-давай, мать,
шибче собирайся. Не опомнилась еще Надя, а уже кое-как одела прикид, наштукатурилась
и на тачке вперед, на хату.
Залетает Володя, ключом р-р-раз… И тут такая, блин, измена! И товарищ Кр-ржановский,
и товарищ Бабушкин и даже этот болван с двойной фамилией пришел (хотя не
звали, на холяву). Сидят, смотрят.
Что это вы, братец Вова, опаздуваете? – говорят, - мы тут как раз критически
антипартийную деятельность меньшевиков на пятом слете подпольщиков разбираем.
А вы запропастились.
- А фигли, - Ленин отвечает, - заработался.
Надо ж так так обломаться, думал он торопливо включаясь в прения. Вынесли
меньшевикам всеобщее презрение – три раза проскандировали: фу! Потом Ильич
доклад прочел о жизненности и необходимости досрочного внесения членских
взносов. Ну, напоследок Маркса поцитировали, спели душевно интернационал,
допили водку и слили все. Одна Мария Ильинична осталась, посуду помыла и
сидит газетку-то читает. Вот так и сидят. Кочнев-Ильич Наде планы новых
революций изъясняет, мозги втирает. А сам ждет все, когда сеструха свалит.
Да надоело ждать. Невмоготу.
- Надюшь, - шепчет в ухо ей, - пошли душечка в ванну.
- Ну что ты дорогой, неловко как-то, - отвечает та, - что Мария-то, бог
весть что подумает.
- А че, пофиг, да че скажет-то!
- Ты, Володя, сам мне говорил: конспирация и еще раз конспирация.
- Да ладно, заладила. Конспирация, конспирация. Жена ты мне или что?
- Подожди, гений ты мой пролетарский, скоро уже уйдет. Машенька, - сказала
она, - ты ноне вроде к Бауману собиралась зайти.
- Да ково там, у нас с ним стрелка на семь часов забита, - отвечала Мария
Ильинична, - я пока здесь перекантуюсь, рано ведь.
Кочнев-Ильич посмотрел на часы.
- Конечно, конечно, - сказал, а про себя подумал, вот гнида сестра родная,
все время мне говно учиняет.
- Вот видишь, пошли в ванну. Ну, че ты, а? Не ломайся. – шепнул он. Надя
краснела, бледнела и
- Ну ладно, - сказала.
И когда в ванной он снимал с нее трусики – Др-р-ринь!!! В дверь позвонили.
Менты – подумал Кочнев. Провокация – крикнул Ильич. Он выскочил из ванной
и забегал по комнате одеваясь. Не открывать, - крикнул, -НЕ ОТКРЫВАТЬ… НАДО
ДЕЛАТЬ НОГИ… КТО ПРОДАЛ ЯВКИ? ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОСТИТУТКИ ОНИ ДАВНО ОХОТЯТСЯ
ЗА МНОЙ! ВТОРОЙ РАЗ СИДЕТЬ НЕ БУДУ! НЕ ОТКРЫВАТЬ! ЖИВЫМ НЕ ДАМСЯ. БЕЖАТЬ!
– сумбурные мысли лихорадочно лезли в голову.
- Что делать, Володя? – взволнованно спросила Надя.
- Что делать, что делать, дура, бежать!
Кочнев-Ильич окинул комнату взглядом. Спрятаться, может? Фиг. Негде. Осталась
надежда, что форточка на зиму не заклеена. Форточка заклеена не была, через
нее и можно спастись. Поджать брюшко и шумно вывалиться из квартиры на снег
было для него делом пяти минут. Прощай, Надя, - подумал он.
- Извозчик! Извозчик!!! Ч-черт!
- Володя! – услышал он Надин голос, - Володя, ты опять забыл забрать улики.
А, блин, документы же остались, списки, прокламации. Ай-яй-яй! И статьи…
Обидно, писал-писал и заберут, - подумал он.
- Давай скорее, - молвил, - они сломают дверь.
Надя протянула через окно ему какой-то предмет, но вместо ожидаемой папки
с бумагой он почувствовал в руке холод стекла. Он посмотрел на свет – с
малиновым вареньем. Между тем Надя протягивала еще одну банку – с грибами.
Он глупо уставился на них.
- Ч-что это, Надя?
У него было такое чувство, как будто с ним глупо пошутили.
Бежать расхотелось. Он поставил банки в сугроб и сплюнул.
- Ну и дуры, блин, бабы! – сматерился Кочнев
И ПРОСНУЛСЯ!
Д. Кефиров (со слов)
