НЕИЗВЕСТНЫЕ ТАЛАНТЫ

Коля Кабаков

СТИХОТВОРЕНИЯ

Нам выпала честь познакомить вас на страницах нашего журнала с творчеством талантливого тюменского поэта Коли Кабакова. Имя его до сегодняшнего дня оставалось абсолютно неизвестным. Такова Тюмень – людей творческих много, но никто никого не знает, ни о ком и ни о чем не слышал.
Мы познакомились с Колей совершенно случайно, в одном злачном месте, когда зашли туда выпить немного водки и перекусить. Вскоре, когда кончалась вторая бутылка, Димон полез бить морду (сейчас не вспомнить по какой причине) сидящему напротив невзрачному молодому человеку в потасканной шубе. Так мы познакомились с Колей Кабаковым.
После совместного поднятия стаканов, он признался нам, что иногда, особенно в свободное время, пописывал стихи (зашел как-то разговор). В доказательство он продемонстрировал нам старую тетрадку. Мы поговорили о том, о сем и в завершение беседы попросили на время стихи, почитать и приколоться. Коля долго не хотел, но мы пообещали вернуть тетрадь через три дня в этом же месте, и он уступил. Но, увы, Димон все же в конце концов набил Коле морду, спьяну потеряв контроль. И мы, к сожалению, прокололи стрелку: Димону было стыдно, а я не смог. Но стихи нам понравились и теперь мы их здесь публикуем.
Несколько слов о Коле Кабакове. Он сообщил нам, что настоящая его фамилия – Кабанов, а прозвище Кабаков он получил благодаря прежнему образу жизни. Сейчас он не пьет (почти), ему 25, стихи эти написаны лет пять-шесть назад. Работает слесарем, всерьез подумывает о женитьбе, но не нашел идеал. Стихи больше не пишет, а пишет объемный роман под названием «Братья Кармановы». Это все, что мы узнали о нем в непродолжительной пьяной беседе. Если вам что-то известно о Коле Кабакове, мы ждем ваших сообщений по тел. 22-61-36.

Ф. Крюгер

Лошадки заводные мчались лихо
Меж впалых сморщенных грудей.
Лысый мальчик выпил тихо-тихо
Пыль со старинных маминых бигудей.
Беспомощный обрубок сальной свечки
Оплыл слезой в отставленной руке.
Герр камергер прошел от печки
В незаурядном молодецком гопаке.
Мычали овцы, шумно предрекая
Обильный дождь позавчера;
Согласно птица Ворон граял,
Над кухонным столом кружа.
Промазав хлеб крестьянским маслом,
Сосед на скрыпке за стеной
Вальса наигрывал своеобразно,
В такт музыке качая головой.
В стакане буря крыла мглой,
Смотрела с лаской матушка из рамы.
Мальчишка шоколад допил водой,
Принялся пряник кушать вяло.
Любовно слушать скрежет струн,
Притоптывая тонкой ножкой о паркет.
Проказник лысый, маленький шалун, -
Ворона каркнула, прошло немало лет.
А за стеклом сидела кротко мама
В открытом смело модном декольте.
Родное тело воровато скрыла рама,
И время корчилось на праздничном столе.
Заря фонарь последний съела,
Камин испил отвратный чад.
Коняшки-кони весело летели,
А мальчик кушал вкусный шоколад.

Небо –
Рыгало снегом.
Машины –
Истекали бензином.
Управдом –
Подавился блином.
Педерасты –
Откинули ласты.
Проститутки –
Поджали грудки.
Солдат –
Поломал автомат.
Мальчишка –
Наделал в штанишки.
Бандиты –
Все были убиты.
Евреи –
Слегка поредели.
Наркоманы –
Взялись за стаканы.
Покойники –
Встали как новые.
Демократы –
Были распяты.
Мыши –
И те стали тише.
Увы –
Таков финал зимы.

Вращеньем капли вдруг закружит
И он сквозь дождь летит быстрее
И отражаясь в серых лужах
Качался маятник с евреем.

Сквозь строй домов, но зря едва ли
Ботинки прилипали к глине.
Определенно, по спирали
Бежать от края к середине.

Неужто я уже не тот?
Куда пропали эти силы,
Которые девиц косили.
Забрал их этот идиот?
Теперь не радуют меня
Ни водка, ни жратва, ни сигареты…
А раньше не было ни дня
Чтоб я не вспоминал про это.
Я перестал смотреть порнуху.
Совсем из дома не хожу.
Весь день валяюсь на диване
И за собою не слежу.

Вокруг беснуются стихии
Стихии бесятся кругом
То вихри злобные, тугие
Взлетят и свалятся потом.
А я как Пушкин на балконе
С по ветру развитым шарфом…

Вот так проснешься ночью иной раз
В своей сырой постели одноместной
Подумаешь, какой ты пидарас,
Тоска возьмет, хоть прямо в жопу лезь ты.
Потом воды из чайника попьешь,
Поймешь, что все не так творится в мире
По комнате туда-сюда пройдешь
И будешь до утра курить в сортире.

Горит огонь, вокруг тепло,
Я у огня сижу один.
Вчера мне было хорошо,
Да и теперь прекрасен мир.

Я помню – битое стекло
И вопли бешеных старух,
Кому-то было все равно,
А кто-то обратился в слух.

Молчал зарезанный петух,
Стекала водка со стола.
Я подавлял в себе испуг,
Ты раздевалась догола.

Потом стрельба в глухой тоннель
И непонятные круги.
И тер об старую шинель
Какой-то парень сапоги.

По стенам били кулаком,
Летели с полок бигуди.
Я тоже вел себя орлом
И рвал рубаху на груди.

Затем последовала ночь,
Орал в подвале дикий кот,
Все быстро уносилось прочь
За лучезарный небосвод.

А там – такого не постичь –
Переплелися десять лун,
Вокруг разгуливала дичь
И пиво пил медведь-шатун.

Сижу один, смотрю в огонь,
Хочу пистоны подзорвать.
В кустах мечтает верный конь.
И снова хорошо… опять…

Я полночи смотрел фантастический сон,
В нем летал я, как птица, пронзив небосклон,
Я в полете такие петли рисовал!
Их постигнуть не смог бы художник Рембрант.
Я от счастья ревел, словно стадо быков,
На мои впечатленья не хватит стихов…
Я заплакал, когда возвратился назад,
Вновь в обычную жизнь угодив невпопад.
Снова жил я как раньше и делал дела,
Из себя для удобства я строил козла.
И все ждал, ну когда же мне явится сон,
Где бы бешеной птицей пронзал небосклон.
Только сон не идет, для меня заподло,
И мечтанья мои не прорубит никто,
И от этого хочется водки пожрать.
И орать. И орать. И орать. И орать.

Тихо выйду во дворик
В темноту окунусь
На старинный мой домик
Я плечом обопрусь

Закурю сигарету
Молча выпущу дым
Сам с собой по секрету
Поболтаю один

О безудержном ветре
И безумных мечтах
О любви и о смерти
И прошедших годах

Тихо капает с крыши
Чья-то мутная кровь
Это снег свои вены
Перерезал уж вновь

Огонек подло гаснет
Скоро спустится мрак
И дождавшись момента
Прибежит вурдалак.

Вот пришла и осень снова
Очень холодно порой
Это дело нам не ново
Нам и осень не впервой
Дело стало уж за малым –
Где бы нам пузырь достать
Если нет у нас бухала
Надо в тыщу поиграть
Было время и похуже
И бывало холодней
Было б горлышко поуже
Если дольше – веселей
И от осени холодной
Так спасались мы не раз
От тоски от той голодной
Что сидит в башке сейчас
А в веселенькой компашке
Время быстро пролетит
И последнюю рубашку
Обменяем мы на спирт.

Опять на улице мороз
Я печку затоплю
Совсем я прозою оброс
Стихов ща налеплю

Мне страшно действуют на нервы
Воспоминанья прежних дней
Ведь в них упрек стоит наверно
Сегодняшней судьбе моей
И нету повода чтоб выпить
Ведь просто так не будешь пить
И новой рожи не увидеть
И старой рожи не забыть
А дни так медленно проходят
Покрылись плесенью мозги
Пустые мысли где-то бродят
Не видят бедные ни зги
Без кайфа куришь сигареты
От чая зубы уж болят
Воспоминаний лишь букеты
И скуки сонной страшный яд
Стихи паршивые выходят
Как будто жалуюсь кому
Взгляд по тетради тупо бродит
Ведь делать нечего ему
И очень плохо засыпаю
А раньше лягу – сразу сплю
Нет точно скоро забухаю
И «Стеньку Разина» спою
P.S. И хоть я песню всю не знаю
Плевать на текст – досочиню.

Я прихожу обычно мрачный,
Как представитель злачных мест.
Ты выдыхаешь дым табачный.
Ничто не радует окрест.
Ты красишь губки торопливо,
А я на кухне выбрав точку,
Топорик верный молчаливо
И мудро предаю заточке.
Ты пудришь щечки роковые,
Собою гордая слегка,
А я надежные бутыли
Достаю из тайника.
Приходишь ты как наводненье,
Я конструирую экстаз.
Мое логичное творенье
Имеет очень узкий таз.
Ты умираешь на паркете,
Ты возрождаешься в тоске.
Я представляюсь в желтом свете
И в кулинарном колпаке.
Ты убегаешь вдаль по шпалам,
Топорик рыщет по следам,
А я закусываю салом
Не раз проверенный «Агдам».

Я умираю ненадолго
И, пробуждаясь, вижу сны:
Летит река куда-то – Волга,
Комар страдает у стены.
Ментальный мент легко идет
Астральной вяжущей походкой.
И от него слегка несет
Метафорическою водкой.
С досель невиданной экспрессией
Река выламывает дверь.
Бушует сумрачная бестия
Совсем как раньше. Но теперь
На месте утонувшего галяма
Растут чугунные цветы,
Гуляют старенькие мамы,
Торгуют водкою из под полы.
И водят блох на поводках,
Храня субстанции достоинство,
Внушая органичный страх.
Давно в сынах их черви роются.
А краны в небо устремляют
В молитве сложенные ветви.
Солдаты в новом щеголяют.
И солнце вроде как бы светит…

Весь мир расчерчен на квадраты.
Квадраты полные разврата.
Разврата полного тоски.
Тоски берущей за соски,
Соски унылого житья.
Житья у заданной реки,
Реки поток благодаря.
Даря реке свои грехи.
Грехи, которым нет прощенья –
Прощенья время не пришло,
Пришло скупое сообщенье –
Общенье кончилось давно.
Давно-давно цветы увяли,
Увяли сердце и душа.
Душа себя они кричали,
Кричали: Наша ли вина?
Вина! Хватались за бокалы:
Бокалы полнились слезой.
Слезой отравленной бежала,
Бежала жизнь по мостовой.
По мостовой текли квадраты,
Квадраты, полные тоски,
Тоски безмолвные солдаты,
Да ты, да я. Весь мир.

Я помню день, я помню даже время,
Когда с мороза вас как кошку принесли.
Стоял февраль и стекла индивели,
Определить температуру не могли.

Как я любил, упершись в пол локтями,
Смотреть в камин в квартирной пустоте,
Иль на ночь глядя, выходить, садиться в сани
И в них катить по улицам везде.

Но головой, обсыпанною снегом,
Кивнули вы, и прахом все пошло.
Я не хотел, но, вроде захотелось.
И вот меня по горло замело.

Упала пыль на складки ваших платьев,
С белья от времени отстали кружева,
Протягивая жаркие объятья,
Как мать, кормящая со сна.

И ваш изгиб болезненного тела,
Уже покрытый складками пальто,
И снег засыпал землю слоем мела.
И в парк ушли последние авто.

Трагическая любовь

Как-то девушка одна,
Выйдя замуж не за тем,
Офицера полюбив,
Мужа бросила совсем.
Муж ребенка не отдал,
Офицер же разлюбил.
С горя бросилась под поезд,
Поезд насмерть задавил.

Мне не понятен смысл птиц,
Людей, животных и растений.
Неясен механизмов смысл,
Но к сожаленью я не гений.

О чем размышляет птица
Ничтожной своей головой?
Какие приходят ей мысли,
Качаясь на ветке кривой?

Ей кажутся графики, линии,
Кратчайший полет к червяку?
Иль краски и звуки дебильные
На птичьем недолгом веку?

Вертя головой бестолковой
Зачем она песни орет?
Зачем садится на провод?
Все тщетно. Никто не поймет.

Местами дождь, местами снег
И пиво с водкой пополам.
Бредет нелепый человек
Принять дежурные сто грамм.
А следом ангелы несут свечу
И он, задетый ангела крылом,
Кричит и падает: Хочу! Хочу!
Коньяк со льдом.
А ангелы летают, совершая моцион,
И, бодрые, поют псалмы.
Являются ответственным лицом
Подробности стены.
Являются в полубреду и в полусне
И обращаются с вопросом к вам:
Скажи, как воспитать в себе
Любовь к жидам?...
Встает безмолвно за спиной
Пейзаж с натуры:
Ажурных арок ровный строй,
Венец архитектуры.
Местами снег, местами дождь,
Местами хочется напиться.
У горла нож. По телу дрожь, -
Прощай, прощай моя столица.

Что нам готовит день грядущий?
Гаданье на кофейной гуще,
Яичницу на подслащенном масле.
В колонном зале свечи гасли.
Лей дождик бойче, шибче, пуще.
Смотри, вот всходит хлеб насущный,
Веселым колосом изысканно искрясь,
Его родною грудью воспитала грязь.
Смеясь над глупыми повадками людей,
Звончей косая поступь у дождей.
Ты все поймешь, когда землею станешь
И колос личной плотью напитаешь.